"Дорогой Ричард!
Я не знаю, как и с чего начать. В поисках пути я долго и трудно думала, и мне
приходили в голову самые разные идеи...
В конце концов, меня посетила одна мысль, музыкальная метафора, которая
помогла мне отчетливо ощутить если не удовлетворение, то хотя бы понимание. И
этим образом я хочу поделиться с тобой. Поэтому, пожалуйста, побудь со мной на
этом очередном уроке музыки.
Наиболее распространенный формой больших классических произведений
является сонатная форма. Это - основа почти всех симфоний и концертов. Соната
состоит из трех главных частей: экспозиция или вступление, в котором показаны и
представлены друг другу маленькие идеи, темки, фрагментики; развитие, в котором
эти крошечные идеи и мотивы тщательно исследуются, углубляются, часто
путешествуют от мажора (радости) к минору (грусти) и наоборот, они
совершенствуются и соединяются, в сложные сплетения, пока наконец на смену им
не придет финал, и он является итогом, чудесным выражением полной, зрелой
завершенности, которой достигли крошечные идеи в процессе развития.
Какое отношение все это имеет к нам, спросишь ты, если конечно, еще не
догадался сам.
Я вижу, что мы зациклились на вступлении. Поначалу все было естественно и
просто восхитительно. На этом этапе каждый проявляет то лучшее, что скрыто в нем:
озорство, обаяние, он желаем и желает, интересуется и интересует. В этот период ты
ощущаешь, что тебе невероятно хорошо и что ты способен любить, как никогда
ранее, потому что не нуждаешься в мобилизации всей своей защиты. Поэтому вобъятиях твоего партнера находится душевное создание, а не гигантский кактус. Это
время наслаждения двоих, и, без сомнения, каждый изо всех сил пытается превратить
свою жизнь в сплошные вступления.
Но вступления не могут продолжаться бесконечно, просто невозможно переживать
их вновь и вновь. Вступление должно развиваться и совершенствоваться - или же
скончаться от однообразия. Ничего подобного, не согласишься ты. Можно уходить
прочь в погоне за переменами, обретать их, находить других людей, другие места,
чтобы возвращаться к прежним отношениям, как если бы они начинались сначала, и
постоянно штамповать новые и новые вступления.
Мы прошли затянувшийся ряд повторяющихся вступлений. Иногда нас разделяли
неотложные дела - и это было необходимо, - но при этом таким близким людям, как
мы с любой, вовсе не следовало напускать на себя строгость и суровость.
Некоторыми вещами управлял ты, стараясь предоставить самому себе все больше
возможностей для возврата к желанной новизне.
Очевидно, стадия развития для тебя - проклятие. Потому что здесь ты можешь
внезапно обнаружить что у тебя есть всего лишь коллекция жестко ограниченных
идей, которые, как ни старайся, нельзя воплотить, или, - что даже хуже для тебя, -
что ты творишь ростки чего-то замечательного, - симфонии. А в этом случае
предстоит потрудиться; достичь, глубины, бережно соединяя отдельные части
целого, чтобы они обогатились сами и обогатили друг друга. Я думаю, что эта
аналогия соответствует тому моменту и написании книги, когда ты либо берешься за
раскрытие главное темы, либо отказываешься от нее.
Без сомнения, мы зашли гораздо дальше, чем ты когда-либо предполагал. И мы
остановились как раз в тот момент, когда, как мне казалось, нам предстояли новые
закономерные и прекрасные шаги. Я видела, что наше с тобой развитие постоянно
откладывается, и пришла к выводу, что в раскрытии нашего творческого потенциала
мы не пойдем дальше судорожных попыток, так никогда и не воспользовавшись
поразительным сходством наших интересов, - независимо от того, сколько времени мы будем вместе, нам будет чего-то недоставать. Поэтому наше развитие, которым
мы так дорожим и о возможности которого знаем, становится невозможным.
Мы оба видим, что впереди нас ждет что-то чудесное, но отсюда мы туда не
попадем. Я столкнулась с прочной стеной защиты, а тебе нужно строить еще и еще.
Я стремлюсь к совершенству и полноте дальнейшего развития, а ты ищешь всяческие
способы, чтобы избегать их в наших отношениях. Мы оба надломлены. Ты - не в
состоянии вернуться, я - не в силах идти вперед. И все то ограниченное время,
которое ты предоставил нам, мы находимся я состоянии постоянной борьбы, нас
окружают сплошные тучи и мрачные тени.
Постоянно чувствовать твое сопротивление мне и тому растущему между нами
чуду, будто мы с ним такие страшные, испытывать при этом всякие формы
противодействия, когда некоторые из них просто безжалостны, - все это причиняет
мне порой невыносимую боль.
У меня сохранились, записи того времени, когда мы были вместе. Я долго и честно
вглядывалась в них. Они опечалили меня и даже привели в замешательство, но все
же помогли посмотреть правде в глаза. Я мысленно возвратилась в начало июля и
последующие семь недель. В самом деле, это было счастливое время. Это было
вступление, прекрасное вступление. Затем нас разделяли жесткие и надуманныепреграды и в такой же степени жесткое уклонение-сопротивление с твоей стороны,
когда ты возвращался вновь.
Что в отдалении и отдельно, что вместе и отдельно - все равно мы будем слишком
несчастливы. Я ощущаю себя живым существом, которое много плачет, существом,
которое даже обязано плакать, потому что вроде бы счастье нужно выстрадать.А я
знаю, что мне еще рано превращать жизнь в сплошное страдание.
Когда ты, узнав о моей болезни, сказал, что "не видишь смысла" в отмене своего
свидания, правда обрушилась на меня с силой снежной лавины. Со всей честностью
глядя в лицо фактам, я знаю, что даже при огромном желании не смогу продолжать
все это. Не смогу смириться и в дальнейшем.
Надеюсь, ты не будешь рассматривать это как разрыв соглашения, но скорее как
продолжение многих и многих концов, начало которым положил ты. В попытке
заинтересовать тебя той радостью, которую доставляет внимание, я признаю свое
поражение.
Ричард, мой драгоценный друг, я произношу эти слова мягко, даже с нежностью и
любовью. За мягкими тонами нет затаенного гнева. Эти тона искрении. Я не обвиняю
тебя, не упрекаю, не придираюсь, а лишь пытаюсь достичь понимания и прекратить
боль. Я рассказываю тебе о том, что вынуждена были признать: у нас с тобой
никогда не будет развития, и уж тем более всей полноты отношении, достигших
своего расцвета.
Если хоть что-нибудь в моей жизни и заслуживает того, чтобы отказаться от
установленных ранее моделей и выйти за все известные ограничения, - то это не что
иное, как эти самые отношения. Я вполне могла бы оправдываться за свое чувство
подавленности, поскольку в попытке реализовать эти отношения прошла через
многое. Но вместо этого я горжусь собой и счастлива, что пока у нас была
исключительная и необыкновенная возможность, я ее осознавала и делала все
возможное, в полном смысле этого слова, чтобы оберегать ее.
Теперь мне этого достаточно. В этот ужасные момент, когда все кончено, я могу
честно сказать, что попытавшись дать нам несбывшееся замечательное будущее, я не
смогу больше предпринять ничего нового.
Невзирая на боль, я счастлива, что на этом особом пути узнала тебя, и время, проведенное с тобой, сохраню бережно, словно сокровище. Общаясь с тобой я
выросла и многому научилась. Знаю, что и сама привнесла в тебя немало
положительного. Друг для друга мы, пожалуй, самые яркие люди из всех, с кем
когда-либо соприкасались.
Только что мне пришло в голову, что можно провести аналогию еще и с
шахматами. В этой игре каждая сторона начинает преследовать свою независимую
цель, хотя она и зависима от другой стороны. К середине игры страсти накаляются,
оба игрока ослаблены потерями своих шахматных фигур. Затем наступает конец
игры, когда одна из сторон парализует другую, заманивая ее в ловушку.
Ты смотрел на жизнь как на шахматную игру, и за это я благодарна тебе. Мне
виделась соната. Из-за зтих различий погибли и король и королева, и оборвалась
мелодия.
Я все еще твой друг, и знаю, что ты тоже остался моим другом. Я отправляю эти
строки с сердцем, полным проникновенной, нежной любви и огромного уважения.
Ты знаешь, что именно так я относилась к тебе. Но в моем сердце поселиласьглубокая печаль, поскольку возможность, такая многообещающая, такая
необъективная и прекрасная, должна уйти неосуществленной.
ЛЕСЛИ."

"постарайся запомнить: если ты хочешь,
чтобы кто-то остался в твоей жизни - никогда не относись к нему равнодушно!"

"Двое начинают скучать, - сказала она однажды вечером, - не тогда, когда они долго находятся физически в одном месте. Они скучают, если далеки друг от друга ментально и духовно."

Если бы кто-то чужой пытался нас разлучить, мы бы выпустили когти и разорвали его в клочья. Но в нашем случае нет такого чужака, точнее, этот чужак - я! Что, если мы родные души? - спросил я себя мысленно, пока она плакала. - Что, если мы всю жизнь искали именно друг друга? Мы соприкоснулись, ощутили на момент, какой может быть земная любовь, и что, теперь из-за моих страхов мы расстанемся и никогда больше не увидим друг друга? И мне придется до конца дней своих искать ту, что я уже однажды нашел, но испугался и не сумел полюбить?

- Меня пугало то, Лесли, что мы начинаем становиться собственностью друг друга. Для меня свобода не менее важна, чем...
- Свобода делать что? - резко оборвала она меня. - Свобода пренебрегать близостью? Свобода не любить? Свобода искать убежище от радости в беспокойстве и однообразии? Да, ты прав... Если бы мы остались вместе, я бы не хотела, чтобы у тебя была такая свобода.

Тебе не нужны твои стены, Ричард! - разрыдалась она. - Если мы больше друг друга не увидим, неужели ты так и не поймешь, что стены не защищают? Они изолируют тебя! Она пытается мне помочь, - подумал я, - даже в эти последние минуты, когда мы вот-вот расстанемся, эта женщина старается меня научить чему-то. Как же мы можем расстаться?

Я давным-давно говорил тебе, что я эгоист, - подтвердил я. - Я обещал, что всегда буду поступать в соответствии со своими интересами, и я надеялся, что и ты будешь поступать так же...
- Оставь свои определения при себе, пожалуйста! - прервала она меня. - Ты сможешь когда-нибудь стать счастливым, только если тебе как-то удастся научиться не всегда думать только о себе. Пока в твоей жизни не найдется места для человека, который был бы для тебя не менее важен, чем ты сам, ты всегда будешь одинок, будешь кого-то искать...

Я кричу, когда боюсь, когда мне кажется, что ты меня
не слышишь. Может ты слышишь мои слова, но не понимаешь, что я имею в виду, и я
боюсь, что ты сделаешь что-нибудь такое, что будет во вред нам обоим, о чем мы вместе
потом будем сожалеть. Я вижу, как этого избежать, но ты не слышишь меня, поэтому
приходится говорит весьма громко, чтобы ты услышал!

ты - один из самых больших эгоистов, которых я когда-либо знала! Если бы не мой гнев, ты
бы давно уже по мне потоптался, - он дает нам обоим возможность ощутить, что когда
хватит - значит хватит.

Очень даже неплохо - этого мало. Я сама по себе смогу быть более счастливой, и для
этого мне не придется выслушивать твои извинения, когда ты будешь уходить, пытаясь от
меня отделаться, возводя между нами новые стены.

Если человек достаточно жесток, - подумал я, - если он сопротивляется течению жизни,
даже его родственная душа отступает, оставляя его в одиночестве. И новой встречи
придется ждать до следующей жизни.

Мне хочется быть в очень близких
отношениях с тем, кого я буду уважать и любить, кем буду восхищаться, с тем, кто
испытывает ко мне такие же чувства. Так или никак.

Этого сильно мало, чтобы понять но мне хотелось всеже донести, хоть чуть чуть своих мыслей и чувств...а высмеять можно все что угодно ...я сама до 27 лет нелюбила...и высмеивала...не ревновала...не претендовала на чужое пространство..и мне было всеравно что надуше у моего портнера...сейчас все нетак..иногда внешне это и выглядет тривиально, на самом деле это нетак.. Когда то ты поймешь, может быть...может зря писала, но прорвало...может ирония твоя задела, смеятся над кем-то проще всего, тяжелей посмеятся над собой