Пожалуйста... немножечко подвиньтесь,
Вы заслонили мне... весь белый свет...
Ну знаете!.. Ведь Вы мне даже снитесь,
Пожалуйста!.. Подвиньтесь, наконец!
Верните мысли мне мои и чувства,
Вы всё забрали..., сударь, так нельзя!
Вы не оставили ни капельки пространства...
Там Музыка и Вы!.. А где же Я?
Подумайте, Вы не один на свете
И ждут меня родные и друзья...
Я знаю..., что вины здесь Вашей нету...
Но я прошу, отдайте мне... меня...

Вот ссылка на мою страничку на сайте Стихи.ру:
http://www.stihi.ru/2009/07/18/328

Я очень рада, что стихотворение вам понравилось, но пожалуйста, указывайте автора, когда публикуете чужие стихи!

С уважение Наталья Р.

Вот еще стих, я не знаю автора т.к. взяла у девочки вконтакте, грустный.

А ЗНАЕТЕ, ЧТО ТАКОЕ ЖЕНСКОЕ ОДИНОЧЕСТВО?
КОГДА В ОДЕЯЛЕ ДВОЕ, А ПРИЖИМАТЬСЯ НЕ ХОЧЕТСЯ...
ЛЮБИМАЯ КНИГА ЗАКРЫТА ВТОРУЮ НЕДЕЛЮ, КАЖЕТСЯ...
И НОВОЕ ПЛАТЬЕ ЗАБЫТО, И ТУШЬ ПО ЩЕКАМ РАЗМАЖЕТСЯ...
И ЕСЛИ В РАБОТЕ ПО ГОРЛО С УТРА И ДО ПОЗДНЕЙ НОЧИ...
А ГЛУПЫХ, ПУСТЫХ УХАЖЕРОВ И ТЕЛО УЖЕ НЕ ХОЧЕТ...
КОГДА С ТЕЛЕФОНОМ В ОБНИМКУ НЕ СПИШЬ, А ЛИШЬ ЧУТКО ДРЕМЛЕШЬ...
КОКЕТСТВО ВДРУГ СТАЛО УЖИМКОЙ, НО ВСЕ ЖЕ ЕГО ПРИЕМЛЕШЬ...
КОГДА В ХОЛОДИЛЬНИКЕ ПУСТО, А В БАРЕ ВИНО ХОРОШЕЕ...
КОГДА ПОНАЧАЛУ ВКУСНО, А ПОСЛЕ ЛИШЬ СЧЕТ ЗАПРОШЕННЫЙ...
КОГДА ВЕСНОЮ ОСЕНЬ, А СЛЕДОМ ОПЯТЬ ЗИМА...
КОГДА НИКОГО НЕ ПРОСИШЬ, А ТОЛЬКО ЛИШЬ "Я САМА"...
А ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО ТАКОЕ ЖЕНСКОЕ ОДИНОЧЕСТВО?
МУЗЫКА НА ВСЮ ГРОМКОСТЬ, А ПЕТЬ НЕ ХОЧЕТСЯ...

Вы помните, иркутские наличники,
ту девочку с надменностью на личике,
моих прозрачнейших намерений преступность,
разбившуюся вдруг о недоступность?

Она – бесовски ангельская рожица
со мной всегда ходила недотрожисто
в том синем платье с красными карманчиками,
дразня глазами, как двумя туманчиками.

Но только делал я движенье к ней –
коленочки сжимала все плотней,
взгляд пряча под ресницами в тени,
и губы пальчик охранял: ни-ни...

Тогда по глупости еще делить я мог
всех женщин на дотрог и недотрог.
Врут про меня, что жизнь прошла по бабам вся.
Расчетливости женской я побаивался

и каменел с трусливой истуканностью
от романтичности, казавшейся капканностью.
Она писала мне примерно так:
«Представьте пахнущий сиренью полумрак,

заросший очень паустовский сад.
Взгляд, робко набредающий на взгляд.
Терраса. Мы. Оплывшая свеча
нас так сближает, что-то нам шепча,

и, вазочку с вареньем обходя,
по скатерти под легкий шум дождя,
хоть я остановиться их прошу,
ползут друг другу руки вдоль по шву...»

Шестидесятые, какие времена!
Поэзия страну встряхнула за уши.
Чего-то ожидала вся страна,
а девочка – того, чтоб выйти замуж, и...
А может, просто медленной любви?

Но мы тогда с нахрапитостью бычьей
в любви ввели немедленность в обычай
и принимали – до простит нам Бог! –
за лицемерье робость недотрог,

и мы не замечали иногда,
что в «нет» отчаянном порой звучало «да»...
А где она теперь – та иркутяночка,
мной неразгаданная хрупкая сараночка?

Коляску с внуком катит не спеша,
а внук, смеясь, пушинку ловит пальчиками
над тротуаром деревянным с одуванчиками,
проросшими сквозь доски, чуть дыша.

Как с одуванчиков иркутских во дворах,
с нас время юность по пушинке сдуло,
и с нежностью я думаю: «Вот дура...»
Потом без нежности особой: «Сам дурак»

О, сколько бедности в тупой мужской победности!
Я понял в годы поздние свои
всю нищету воинственной немедленности
и всю бесценность медленной любви.

Евгений Евтушенко